После смерти матери и бабушки заботы о брате и сестре легли на плечи старшей Исмы. Она отодвинула в сторону свои мечты, забыла о своих амбициях и посвятила себя Анике и Парвизу. И вот они выросли, и каждый пошел своим путем. Исма свободна и готова вернуться к университетской карьере. Но беспокойство за брата и сестру никуда не исчезло. Аника взбалмошна и слишком красива. А Парвиз выбрал темный путь – сгинул в мареве Ближнего Востока, в надежде понять их отца-джихадиста. Перед Исмой, Аникой, Парвизом и остальными героями романа встанет тяжелейший выбор, от которого им не уйти. Что сильнее: кровные узы или узы любви? Что важнее: милосердие или верность закону? Роман Камилы Шамси – современная версия «Антигоны» Софокла. Античная трагедия разворачивается в декорациях наших дней, но сила человеческих чувств не ослабла со времен Софокла. В 2017 году книга была номинирована на премию Booker, а в 2018-м получила премию Women's Prize за художественное произведение.Хороший романист размывает границу между своими героями и читателем.
Камила Шамси – редкий писатель, она заставляет начисто забыть о существовании такой границы. Рабих Аламеддин «Домашний огонь» оставил меня в потрясении и восхищении. Это обязательное чтение для премьер-министров и президентов во всем мире. Питер Кэри Прозрачная проза Шамси неожиданно гармонирует с лихорадочным сердечным ритмом нашего времени. «Домашний огонь» наглядно показывает, сколь различны могут быть человеческие пути и сколь неожиданно они могут сходиться. Не знаю романа, более актуального. Амината Форна Страстный роман о том, что люди творят во имя любви и во имя того, что они называют домом. Лейла Лалами Одна из самых незабываемых финальных сцен в литературе этого столетия. Финал «Домашнего огня» – это возвышенная музыка, растворенная в воздухе. New York Times Проза Камилы Шамси элегантна и западает в душу. Ее роман – это завораживающая история о том, что важнее: интересы общества или человечность, семья или вера. Guardian Безусловно, Камилу Шамси вдохновила «Антигона», но ее роман глубоко оригинален, он поднимает те же вопросы, что и пару тысячелетий назад поднимал Софокл, но делает это совершенно иначе, под другим углом и, конечно, в совсем ином контексте. Роман полон блестящих сцен, его ритм то убаюкивает, то взрывается лихорадочным биением. Шамси рассказывает о том, как политические и религиозные вопросы могут стать сугубо личными, как они могут привести к трагедии, опустошающей и возвышающей. Washington Post